Терем желаний - Страница 78

Он засмеялся. На ее месте Валера мечтал видеть Машу.

Когда вечером она пришла, Валера, не дожидаясь начала разговора, спросил:

- Как ты себя чувствуешь?

Маша удивленно посмотрела на него:

- Спросил больной у здорового! - И начала выкладывать содержимое сумки.

- Маш, брось это! - раздражился Валера. - Сядь! Черт! В больничном халате, застегнутом на все пуговицы, нельзя увидеть ничего, тем более что его интересовали скрытые от глаз процессы и изменения. Маша нехотя подчинилась, Валера сжал ее руку и снова спросил:

- Ты здорова, Маш?

- Конечно, - беспечно ответила она. - Чего ты вдруг обеспокоился?

- Маш, я не шучу, - требовательно сказал он. - Ты не имеешь права скрывать от меня.., такое.

- Я и не скрываю. - Маша поймала его взгляд, обращенный к талии, и поняла. - Вот ты о чем!

Она подождала, пока Валера поднимет на нее глаза.

- Все нормально, Валера. Не тревожься.

- Ты уверена?

- Абсолютно, - твердо ответила она, закрывая тему. Она высвободила свою руку и вернулась к первоначальному занятию.

- У моего друга есть семнадцатилетняя дочь, - заговорил Валера, которому не так-то просто было оставить волновавший его вопрос. - Она тоже думала, что нормально, пока доктор не сказал, что она на пятом месяце.

- Мне не семнадцать, - скрывая волнение, ответила Маша. - И у меня было достаточно времени убедиться в том, что я.., я здорова.

- Жаль, - вырвалось у Валеры, и он отвернулся, недовольный и смущенный тем, что выдал себя.

Он не видел, как Маша посмотрела на него, не слышал ее шепота: "Может быть".

Занятый своими мыслями, он рассеянно слушал ее новости.

- Станислав Федорович звонил сегодня, - медленно говорила Маша. - Мы условились встречаться по утрам. Игорь переводится на вечернее отделение.

- Кто это? - прервал ее Валера.

- Игорь? - удивленно переспросила Маша. - Мой брат. Он занимается...

- Нет, другой. Игоря я знаю. С кем ты договорилась встречаться?

- Станислав Федорович? - Маша улыбнулась. - Кажется, склероз у меня забыла, что ты не знаешь его отчества. Славик это, инструктор водительских курсов.

- Понятно. Вы уже ездили?

- Чем ты слушаешь? - с деланным равнодушием спросила Маша и внятно, словно первокласснику, сказала:

- Я говорю: он звонил мне сегодня, мы будем ездить по утрам, до работы, потому что вечерами я не могу.

- Почему? - Валера опять пропустил мимо ушей менторский тон Маши и ухватился за слово "вечерами", " не понимая, о чем речь.

Маша разочарованно смотрела на Валеру.

- Потому что вечера у меня заняты, - наконец сказала она.

- И в одиннадцать ты должна быть дома, - печально закончил Валера.

Она не поняла, говорит он серьезно или иронизирует, и коротко ответила:

- Да.

Валера отлично знал привычку Маши рассказывать обо всем, умалчивая о главном, причем так, что спросить было бы непростительной бестактностью. Маша приходила часто, но не каждый день, и для него оставалось тайной, как и с кем она проводит вечера.

Он ревновал и остерегался выдать свою ревность. Она стала тем мучительнее, что усугублялась травмой. Время шло, Коля уже выписался, а Валере доктора не разрешали много двигаться, да и физиотерапия настолько его выматывала, что одна мысль о движениях вызывала ноющую боль в позвоночнике. Привыкший к неуемной болтливости соседа и теперь томимый одиночеством и тишиной, Валера мучился навязчивой мыслью, что Маша только из жалости приходит к нему. Она и в самом деле стала сдержанной, отстраненной. Ничего не изменилось в ее поведении, но Валера чувствовал, что она как бы сторонится его. Не было прежней готовности исполнить любой его приказ, немая мольба в глазах сменилась спокойным взглядом. Она нехотя давала ему руку, когда Валера просил (раньше просить не надо было), и при первой возможности отнимала. Садилась на стул на расстоянии или наводила порядок в тумбочке и не спешила приблизиться к нему. Уже месяц она ходила в больницу и ни разу не поцеловала его, не приласкала. Валере казалось, что Маша специально превращает их отношения в дружеские, ничего не требующие и не дарящие, когда при упоминании имен можно небрежно бросить: "Это мой приятель" или "...приятельница". С глухим самоотречением он оправдывал Машу тем, что теперь они не пара. Она может найти нормального, полноценного мужчину, полюбить его и создать семью. Память вызывала события последней ночи, проведенной с Машей, оскорбительные ругательства и ее уход. Будь на Машином месте мужчина, не миновать жестокой драки - таких слов не прощают. А как могла поступить она? Конечно же, ушла, обдав его на прощание уничтожающим взглядом. Ее предупреждение не извиняться только подчеркнуло низость и подлость его обвинений.

Но мысли, что Машу обнимает другой, что она смеется и трепещет от ласк в чужих руках, что не Валера, а другой ведет ее к вершине любви, приводили его в ярость. Он бесился, сознавая свою несостоятельность, ревновал еще больше и ничего не мог сделать.

***

Уже неделю Маша заходила в книжный магазинчик с незаметной вывеской, скрытой для нелюбопытных прохожих. Продавщица сочувственно смотрела на незадачливую покупательницу, понимая ее положение. Сначала, увидев книгу в яркой изысканной суперобложке, с объемистым названием "Архитектурный дизайн: мировой опыт и перспективы", Маша восторженно вскрикнула. Она зачарованно листала страницы со множеством иллюстраций, схем, диаграмм, представляя себе, какая реакция будет у Валеры, когда он увидит эту книгу. Маша выхватила кошелек из сумки и... Когда продавец назвала цену, у нее упало сердце. Книга стоила почти половину ее зарплаты. Маша едва не плакала, возвращая книгу на место, и с опущенной головой покинула магазин.